9 месяцев войны: рана на теле христиан

Мы приближаемся к концу девятого месяца с начала чудовищной российской агрессии против Украины. Обычно за девять месяцев в материнской утробе формируется человеческая жизнь, чтобы появиться на свет. На Украине же речь идет не об ожидании жизни, но лишь о смерти, ненависти и опустошении.

У этой войны есть один аспект, о котором мы не всегда помним: речь идет о конфликте с участием двух народов, принадлежащих к одной вере во Христа и к одному крещению. В этом географическом регионе христианство отождествляется с крещением Руси в 988 году, когда Владимир Великий пожелал, чтобы вся его семья и население Киева приняли это Таинство в водах Днепра. Российские и украинские христиане разделяют одну и ту же Божественную литургию и духовность, присущую восточным Церквам.

Сегодня эту общую принадлежность к вере и литургической традиции пытаются скрыть по причинам, связанным с военной пропагандой: когда ты воюешь, когда убиваешь, ты должен забыть лицо и человеческий облик другого, как напоминал пророк мира дон Тонино Белло. Ты должен забыть даже о том, что другой крещен так же, как и ты.

Тот факт, что война в сердце Европы вспыхнула между христианами, делает еще болезненней рану для Христовых учеников. Перед нами – не конфликт, который можно классифицировать в рамках удобной схемы «столкновения цивилизаций», теории, получившей известность после исламистских терактов 11 сентября 2001 года, чтобы обозначить различие между «нами» и «ними». Нет: здесь агрессоры читают то же самое Евангелие, что и жертвы.

Смятение, вызванное констатацией этого факта, может навести на размышление о том, какой долгий путь должно еще проделать евангельское послание, чтобы войти в сердца христиан и проникнуть в их культуру, воплотившись в примере Иисуса в Гефсиманском саду, велевшего Петру вложить меч в ножны. Это может даже побудить встать за кафедру судей, заверяющих в правоте тех, кто хочет подчеркнуть разницу между «нашим» христианством и христианством разжигателей войны, смешивающих святые иконы с солдатскими знаменами, оправдывающих агрессию и насилие религиозными речами, - как еще позавчера делали мы сами и как, вероятно, некоторые хотели бы поступать и сегодня.

Но подобное поведение стало бы для нас лишь удобным путем бегства, разновидностью самооправдания для того, чтобы рана, порожденная этой войной, не оставалась открытой.

Конфликт на Украине учит нас, что принадлежности к общей традиции, напоминания о самоидентификации и культуре, порожденными одним и тем же возвещением Евангелия, недостаточно, чтобы сохранить нас от варварского насилия, ненависти и беспощадной войны.

В таком случае открытая рана означала бы ежедневное напоминание, что наша вера и наши религиозные традиции никогда нельзя воспринимать как должное и очевидное. Напоминание, что мы можем поступать по-христиански только в силу благодати, а не в силу традиции или культуры. Напоминание о словах Иисуса: «Без Меня не можете делать ничего», - чтобы вновь стать смиренными просителями перед Ним, живым и пребывающим здесь сегодня, просителями Его мира.

Андреа Торниелли