Папа ответил на вопрос о «великой России»
Представитель агентства ANSA Фаусто Гаспаррони задал Святейшему Отцу следующий вопрос:
«Ваше Святейшество, недавно вызвали споры Ваши слова в адрес молодых российских католиков, касающиеся "великой матушки России", наследия таких личностей, как Петр Великий и Екатерина II. Эти утверждения, которые, скажем так, вызвали раздражение, например, у украинцев, привели к последствиям и в дипломатической сфере и были в некоторой степени восприняты почти как восхваление российского империализма и своего рода ручательство также за политику Путина. Я хотел бы спросить, почему Вы почувствовали необходимость сделать эти заявления, думали ли Вы об их уместности, повторили бы их еще раз? И еще – для ясности – не могли бы Вы сказать, что Вы думаете об империализмах и в особенности о российском империализме?»
«Давайте посмотрим, где были сказаны эти слова: это был диалог с молодыми россиянами. В конце диалога я адресовал им послание, которое повторяю всегда: взять на себя свое наследие. Пункт первый - это принимать свое наследие. То же самое я говорю повсюду. В этой перспективе я стараюсь также побудить к диалогу между бабушками, дедушками и внуками: внуки должны принять наследие. Это я говорю везде, и в этом заключалось послание. Второй шаг, чтобы выразить наследие: да, я сказал о великой России, потому что российское наследие прекрасно. Вспомним о литературе, о музыке, вплоть до того, что Достоевский сегодня нам говорит о зрелом гуманизме; речь идет о восприятии этого гуманизма, который развивался в искусстве и в литературе. Это второй уровень, если говорить о наследии. Третий – вероятно, это не было удачно, - когда я говорил о великой России в смысле не только географическом, но и культурном, мне в голову пришло то, чему нас учили в школе: Петр I, Екатерина II. Так возник этот третий (элемент), вероятно, не совсем правильный. Я не знаю: пусть скажут историки. Но это было дополнение, пришедшее мне в голову потому, что так меня учили в школе. То, что я сказал молодым россиянам, - это хранить собственное наследие, принимать собственное наследие, а это значит – не покупать его в другом месте. Взять себе собственное наследие. И какое - наследие великой России: российская культура – это культура большой красоты и глубины, и ее нельзя отменять из-за политических проблем. У вас в России были мрачные времена, но наследие всегда оставалось именно там, под рукой. Потом, Вы говорите об империализме. Я не думал об империализме, когда всё это говорил, - я говорил о культуре, а передача культуры никогда не может быть имперской, никогда: это всегда означает вести диалог, и я говорил об этом. Действительно, существуют империализмы, которые хотят навязать свою идеологию. Остановлюсь здесь: когда культура дистиллирована и превращена в идеологию, это яд. Культуру используют, перегоняя ее в идеологию. Нужно проводить это различие: одно дело – культура народа и другое – идеологии, которые возникают потом благодаря какому-нибудь философу или политику из этого народа. Я говорю это в отношении всех, в том числе и Церкви. Часто внутри Церкви появляются идеологии, отрывающие Церковь от жизни, которая идет вверх от корня; отрывающие Церковь от воздействия Святого Духа. Идеология неспособна воплощаться, это лишь идея. Но идеология занимает место и становится политикой, обычно становится диктатурой, верно? Она становится неспособностью к диалогу, неспособностью идти вперед вместе с культурой. Империализмы делают именно это. Империализм всегда консолидируется на основе идеологии. Мы должны также и в Церкви различать между доктриной и идеологией: подлинная доктрина никогда не идейна. Никогда; она укореняется в святом народе, верном Богу; идеология же оторвана от реальности, оторвана от народа… Не знаю, сумел ли я ответить», - сказал, отвечая Гаспаррони, Святейший Отец.
