Папа: войну нельзя сводить к различию между хорошими и плохими
Vatican News
Один из журналистов отметил, что члены его ордена служат в Украине, и СМИ Общества Иисусова освещают события агрессивной войны: «Как, по-Вашему, следует рассказывать людям о нынешней ситуации? Каким образом мы можем способствовать мирному будущему?».
Папа Франциск сказал:
«Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны отойти от обычного шаблона ‘Красной Шапочки’: Красная Шапочка была хорошей, а волк – плохим. Здесь нет метафизических хороших и плохих в абстрактном смысле. Возникает нечто глобальное, чьи элементы очень сильно переплетены. За пару месяцев до начала войны я встретился с главой одного государства, человеком немногословным и действительно мудрым. После разговора о насущных для него темах он поделился крайним беспокойством по поводу продвижения НАТО. Я спросил его, почему, и он ответил: ‘Они лают у дверей России. Они не понимают, что русские – приверженцы империи и они не позволяют никакой иностранной державе приближаться к себе’. Он заключил: ‘Ситуация может привести к войне’. Таким было его мнение. 24 февраля началась война. Этот глава государства умел читать знаки происходящего.
Теперь мы видим жестокость и свирепость, с какой эта война ведётся войсками, в основном наёмниками, которых используют россияне, и они на деле предпочитают посылать вперёд чеченцев, сирийцев, – наёмников. Опасность в том, что мы замечаем лишь эту чудовищность и не видим всей драмы, что разворачивается за кулисами этой войны, возможно, каким-то образом спровоцированной или не предотвращённой. Я замечаю интерес к испытаниям и продаже оружия. Это очень печально, но в итоге именно это и стоит на кону.
В этот момент кто-то может мне сказать: да Вы за Путина! Нет, это не так. Было бы упрощением и ошибкой говорить так. Я просто против того, чтобы сводить сложность к различию между хорошими и плохими, не рассуждая о корнях и интересах, которые по себе очень сложны. Видя зверство, жестокость российских войск, мы не должны забывать о проблемах, но попытаться их решить.
Верно и то, что россияне думали, будто всё закончится через неделю. Но они просчитались. Им встретился храбрый народ, который сражается за выживание и у которого есть своя история борьбы.
Я также должен добавить: мы воспринимаем происходящее сейчас в Украине именно так, потому что это ближе к нам и сильнее затрагивает наши чувства. Но есть и другие, дальние страны – вспомним некоторые регионы Африки, северную Нигерию, северное Конго, – где до сих пор идут войны, и никому до этого нет дела. Вспомним Руанду 25 лет назад, подумаем о Мьянме и рохинджа. Мир находится в состоянии войны. Несколько лет назад мне пришла мысль, что мы переживаем фрагментарную третью мировую войну. Так вот, в моём понимании сейчас объявлена третья мировая война, и это должно заставить нас задуматься. Что происходит с человечеством, которое за столетие пережило три мировые войны? Я переживаю первую войну в памяти моего деда на реке Пьяве. Затем вторую, а теперь третью. Это – зло для человечества, бедствие. Только подумайте, что за один век произошли три мировые войны, со всей торговлей оружием, которая за ними стоит!
Всего четыре года назад отмечалась 60-я годовщина высадки в Нормандии; победу праздновали многие главы государств и правительств. Никто по этому случаю не вспоминал о десятках тысяч молодых людей, погибших тогда на берегу. Когда я поехал в Редипулью в 2014 году на столетие мировой войны, признаюсь, я плакал, увидя возраст павших воинов. Когда несколько лет спустя, 2 ноября – каждое 2 ноября я посещаю кладбище – я поехал в Анцио, там я тоже плакал, когда увидел возраст этих погибших солдат. В прошлом году я посетил французское кладбище и увидел могилы молодых христиан или мусульман, – потому что французы отправляли воевать также выходцев из Северной Африки, – среди них были молодые люди 20, 22, 24 лет. Когда я побывал в Словакии, меня поразило число молодых и пожилых женщин. Не хватало мужчин старшего возраста. Бабушки были одни: война забрала их мужей.
Зачем я вам об этом рассказываю? Мне хотелось бы, чтобы ваши журналы освещали человеческую сторону войны, помогали осознать человеческую драму войны. Полезно делать геополитические расчеты, досконально изучать ситуацию; вы должны это делать, потому что это ваша работа. Но также постарайтесь передать человеческую трагедию войны. Человеческую драму этих кладбищ, пляжей Нормандии или Анцио, боль женщины, в дверь которой стучится почтальон и вручает письмо с благодарностью за то, что она отдала родине сына, героя отчизны... И вот она осталась одна. Размышление над этим очень помогло бы человечеству и Церкви. Занимайтесь своими социально-политическими размышлениями, но не пренебрегайте человеческими размышлениями о войне.
Вернёмся к Украине. Все открывают сердца для беженцев, украинских изгнанников, как правило, женщин и детей. Мужчины остались воевать. На прошлой неделе во время аудиенции две супруги украинских солдат, находившихся на металлургическом заводе ‘Азовсталь’, попросили меня ходатайствовать об их спасении. Мы все очень чувствительны к таким драматическим ситуациям. Это женщины с детьми, чьи мужья сражаются там, молодые и красивые женщины. Но я задаюсь вопросом: что будет, когда энтузиазм помощи иссякнет? Поскольку атмосфера охлаждается, кто позаботится об этих женщинах? Мы должны смотреть дальше конкретных действий момента и предвидеть, как мы будем их поддерживать, чтобы они не попали в сети работорговли, не были использованы, потому что стервятники уже кружат.
Украина опытна в страданиях рабства и войн. Это богатая страна, которая всегда разрезалась, разрывалась на части волей тех, кто хотел завладеть ею ради эксплуатации. История словно предрасполагает Украину к тому, чтобы быть героической страной. Этот героизм трогает наши сердца; героизм в сочетании с нежностью! На самом деле, когда явились первые молодые российские солдаты – наёмников прислали позже, – по их словам, их оправляли на ‘военную операцию’ и они не знали, что идут на войну; и вот, когда они сдавались в плен, о них заботились сами украинские женщины. Великая человечность, великая нежность! Храбрые женщины, смелые люди. Народ, который не боится сражаться. Народ трудолюбивый и в то же время гордящийся своей землей. В эти времена будем помнить об украинской идентичности. Нас глубоко трогает такой героизм – и я бы очень хотел подчеркнуть этот аспект: героизм украинского народа. Перед нашими глазами ситуация мировой войны, глобальных интересов, продажи оружия и геополитического присвоения земель, терзающего героический народ.
Я хотел бы добавить ещё один момент. У меня была 40-минутная беседа с Патриархом Кириллом. В первой части он зачитал мне заявление, в котором приводил доводы в оправдание войны. Когда он закончил, я обратился к нему и сказал: ‘Брат, мы не государственные клирики, а пастыри народа’. Я должен был встретиться с ним 14 июня в Иерусалиме, чтобы поговорить о наших делах. Но в связи с войной, по обоюдному согласию, мы решили перенести встречу на более поздний срок, чтобы наш диалог не был неправильно понят. Надеюсь встретиться с ним на всеобщей ассамблее в Казахстане в сентябре. Я надеюсь, что мне удастся приветствовать его и немного поговорить с ним как с пастырем».
