Amoris laetitia: преемственность или разрыв?
Ольга Сакун - Град Ватикан
Публикация апостольского увещания Amoris laetitia, отмечает богослов, вызвала различные реакции, богословские и философские дебаты, споры между пастырями и верными. Основную проблему можно обобщить одним вопросом: вписывается ли этот документ в преемственность учения Церкви в области нравственности и Таинств или же представляет собой разрыв с ним? Как интерпретировать фразу из примечания 351 к восьмой главе – «помогать Таинствами» - в отношении так называемых неупорядоченных ситуаций? Возможно ли в объективной ситуации греха, - «который может не быть субъективно вменен в вину или вменен не полностью – жить благодатью Божией, любить, возрастать в жизни благодати и милосердия, получая для этого помощь от Церкви»? (AL 305) - в том числе «помощь Таинствами»? Внимание, сфокусированное на VIII главе документа, – отмечает автор – не позволяет создать верное представление о послании в целом: сосредоточение на вопросе допустимости или недопустимости причащения второбрачных затемняет его общий смысл. Апостольское увещание Amoris laetitia не даёт ответа на этот вопрос, поскольку предметом рассуждений является не то, что разрешено или запрещено, а «путь во благе и по направлению к благу, то есть путь распознавания, сопровождения и включения различных ситуаций».
У всех нас – поясняет Кальмейн – есть опыт «реальной напряженности между требованиями, выраженными евангельской моралью, и конкретной ситуацией людей, между абсолютным измерением заповедей и путем каждого человека. Подобная напряженность позволяет нам рассматривать нравственные ценности не как недостижимый или закрепленный за избранными идеал, но как проявление милосердия Бога, предлагающего Свою благодать, чтобы мы шаг за шагом вошли в исполнение этих требований». Источник христианской нравственности – подчеркивает далее автор – это благая весть о Боге, Который из любви отдал за нас Свою жизнь. Евангелие прежде всего приглашает ответить Богу, Который нас любит и спасает. Именно поэтому в Amoris laetitia Папа Франциск объясняет, как каждая семья, даже самая «израненная», может быть носительницей благой вести о Божьей любви к ней, о той любви, которую мы созерцаем и возвещаем как раз для того, чтобы она могла возрастать. Именно в свете этой Любви и обретенного спасения открывается то благо, с которым мы должны сообразоваться. «Евангелие прежде всего призывает ответить любящему и спасающему нас Богу, видя Его в других и выходя за собственные рамки, чтобы искать блага для всех. Ни при каких обстоятельствах нельзя затмевать этот призыв!» - подчеркивает Святейший Отец в апостольском послании Evangelii Gaudium. Если этот призыв – ответить возлюбившему нас Богу – не воссияет с силой и привлекательностью, все моральное здание Церкви рискует превратиться в карточный домик.
В апостольском увещании Amoris laetitia Папа подчеркивает важность углубления керигмы, которая должна «вновь зазвучать в сердце каждой семьи в подходящее и не подходящее время», выражая нашу веру «в любовь направляющего и поддерживающего нас Отца – в любовь, явленную нам в полном самопожертвовании Иисуса Христа, живущего среди нас, помогающего нам в единстве преодолевать все бури на всех этапах жизни» (AL 290).
«Я полагаю, - пишет Летиция Кальмейн, - что именно в свете всецелого дара Христа можно понять закон постепенности, основной пункт которого заключается в определении того блага, которое доступно определенному человеку в определенной ситуации». Останавливаясь на понятии закона постепенности, автор ссылается на вероучительные документы, начиная с энциклики Humanae vitae. Говоря о супружеской морали, Павел VI утверждает, что допустимо «терпеть меньшее зло» - при условии отсутствия намерения совершать зло. В энциклике подчеркивается необходимость открыто излагать учение Церкви о нравственности в браке, проявляя внимание к человеческим слабостям (ср. HV 28-29). Однако и в этом документе, и в других высказываниях (например, в речи 1970 года, обращенной к Equipes Notre Dame) Павел VI, говоря о постепенности, подчеркивает, что она может затрагивать средства, в то время как воля человека должна быть неизменно устремлена к подлинному благу.
В заключительной речи Синода по вопросам семьи 25 апреля 1980 года Папа Иоанн Павел II использует термин «закон постепенности», указывая на это понятие как на один из основных итогов работ ассамблеи. Нравственная истина достижима, хотя это требует времени, терпеливой борьбы и помощи благодати. В постсинодальном увещании Familiaris Consortio (1981) уточняется, что человек «познает, любит и совершает нравственное добро согласно этапам развития» (FC 34). Речь идет не о «постепенности закона», а о постепенности «проникновения даров Божиих и требований Его совершенной и абсолютной любви во все аспекты личной и общественной жизни человека» (FC 9).
В энциклике Veritatis Splendor (1993) Папа Войтыла напоминает, что ясное и недвусмысленное изложение нравственной истины не должно быть отделено от глубокого и искреннего уважения, воодушевленного терпеливой и доверчивой любовью, в которой всегда нуждается человек на своем нравственном пути (ср. VS 95).
«Педагогика Бога удивительна: Он как будто хочет привести учеников к признанию, что своими собственными силами они не смогли бы ни следовать за Ним, ни понять Его», - пишет далее автор статьи, ссылаясь на статью кард. Люстиже «Постепенность обращения» (1982). В ней приведены евангельские эпизоды, помогающие понять утверждения Иоанна Павла II о том, что «заповедь Бога пропорциональна способностям человека, которому был дарован Святой Дух, человека, который, впав в грех, может всегда получить прощение и радоваться присутствию Духа» (VS 103). Именно в свете Божественной педагогики обретает смысл закон постепенности. Чем больше мы приобщаемся к смерти и воскресению Христа, тем больше распознаем спасение Бога в различных ситуациях. Таким образом, речь идет о процессе, требующем суждения и сопровождения. «Маленький шаг в обстановке серьезных человеческих ограничений может оказаться более угодным Богу, чем внешне правильная жизнь того, кто проводит свои дни, не оказывая сопротивления серьезным трудностям» (EG 44). В свете керигмы можно распознать этот маленький шаг, который нужно сделать, маленькое добро, которое можно выбрать здесь и сейчас. Такой подход к добру, которое можно сделать, не отменяет того, что существуют поступки, вина за которые не вменяется человеку, поскольку они совершены «по незнанию, по оплошности, под угрозой насилия, из страха, по привычке, от бесконтрольных чувств, или при возникновении других психических и социальных факторов» (ККК 1735).
Именно восприятие закона как пути позволяет понять, каким образом Amoris laetitia вписывается в Предание, основанное на керигме, подводит итог своим рассуждениям Летиция Кальмейн.
