Папские лейб-медики. XV век
Филиппо делла Валле также был специалистом по чуме, и вполне вероятно, что во времена Сикста IV этот Папа также использовал его опыт, принимая решение оставить Рим с июня по октябрь 1476 года. Ещё одному врачу Папы Александра, Бернардо Буонджованни, было поручено проверить эпизод стигматизации монахини монастыря Святого Фомы в Витербо. Осмотрев стигматы, врач пришел к выводу, что их появление вряд ли можно считать делом рук человеческих, а затем «в письменной форме написал свой вердикт в пользу чуда». И совсем мало сведений сохранилось о двух других палатинских врачах, Джованни Баттиста Канани-старшем и Андреа Вивесе, испанце, которые, возможно, были при Александре VI во время его смертельной болезни: смерть наступила, вероятно, от малярийной лихорадки, «подхваченной в окрестностях Рима, а не от яда, выпитого по ошибке», – комментирует архивариус Ватикана.
К уже упомянутым врачам Мандозио добавляет ещё трёх палатинских медиков: Алессандро Эспиносу, Пьетро Пинтора и Гаспера Торреллу. О втором известно, что как архиатр он получал оплату в размере 100 дукатов в год и что он был автором труда о лечении чумы, посвящённого Папе Борджиа. Третий, Гаспер Торрелла, в свою очередь отличился своей исследовательской деятельностью, опубликовав трактат о сифилисе (так называемой галльской болезни), который содержал отчеты о пяти курсах лечения, проведенных некоторым родственникам герцога Валентино, Чезаре Борджиа и «другим по приказу того же герцога». Несколько лет спустя герцогу Валентино был посвящен еще один трактат о сифилисе, а также работа о чуме, с упоминанием Папы Юлия II в подзаголовке. Возможно, Торрелла также был врачом во время краткого понтификата Пия III, но врачом его преемника он был точно.
Папа делла Ровере, согласно записям летописца того времени, «всегда имел шесть или восемь лучших врачей города, но это не помогало ему понять причину своего недуга. Некоторые полагали, что корень болезни, поразившей его ранее, остался и теперь причиняет ему ещё больше страданий».
Среди лечивших его врачей с самого начала понтификата был еврей Самуэль Сарфади, с жалованьем в тридцать золотых эскудо. Об этом враче, «услугами которого Юлий II усердно пользовался», и о печальной судьбе, постигшей его сына Джозифонте (выдающегося учёного-математика и философа), Пьерио Валериано пишет в De litteratorum infelicitate, рассказав о том, как заразившегося чумой ученого изгнали из города и как он умер, скорее, от голода и жажды, чем от заразной болезни.
Другим врачом Папы Юлия II был Ланчиллотто де Ланчиллотти, который также умер от чумы в 1527 году, в конце своего служения Льву Х. Семья Ланциллотти дала Папскому двору ещё одного врача в лице Сципиона Ланциллотти, который лечил Папу от тяжёлой болезни, лишившей его аппетита: чтобы Папа снова начал есть, ему было прописано питаться различными видами плодов, такими как персики, орехи и сливы. Также важным было постоянное присутствие среди медицинского персонала Папы Юлия II некоего Джованни де Виго, хирурга, как это видно из Папских финансовых ведомостей в период с 1504 по 1513 год.
Говоря о преемнике делла Ровере Папе Льве X, Мандозио перечисляет восемь архиатров, двое из которых, Арканджело Туфи и Джироламо Низи, уже были архиатрами соответственно Пия III и Юлия II. Из оставшихся сам Папа Лев дает нам описание Бартоломео из Пизы: в одном из писем он пишет, что он «преподавал медицину в сиенской студии и считался одним из первых в этом искусстве».
Среди Папских врачей был также Бернардино Сперони из университета Падуи, который после смерти Папы Римского переехал в Венецию, чтобы лечить дожа Леонардо Лоредана.
В кратком понтификате Адриана VI есть две довольно значимые фигуры лекарей. Первый – Джованни Антрачино, о котором ходило много сплетен: говорили, что он стал причиной смерти Папы и что – пойдя навестить некоего мессера Пьеро дельи Ипполити, вместо того, чтобы лечить его, он ударил его ножом в грудь. Все эти слухи не находят подтверждения ни в фактах, ни в почтении, которым Папский врач пользовался среди своих коллег. Например, знаменитый лигурийский врач Джованни да Виго посвятил ему трактат De morbo gallico и написал для своих учеников Practica compendiosa, пятитомное руководство по медицине; многие говорили, что в его книгах чувствуется рука Антрачино.
Вторым врачом Папы Адриана был Франческо Фускони из Норчи, специалист по малярии, который прославился тем, что изменил рацион людей, страдающих этой болезнью, предписывая им обильное питание. Ещё об одном забавном случае с Франческо Фускони рассказывает Бенвенуто Челлини в своем автобиографическом романе «Жизнь». Это был 1535 год, и художник был болен «превеликой лихорадкой»; для консультации были вызваны первейшие врачи в Риме, в том числе и Франческо из Норчи, который сразу же назначил лечение, добавив: «Пока есть дыхание, зовите меня во всякое время, потому что нельзя угадать, что может сделать природа в такого рода молодом человеке». В частности, он рекомендовал, если больной упадет в обморок, немедленно позвать его, и он придет «в любой час ночи». Но когда пришло время пойти к пациенту посреди ночи, он, будучи человеком вспыльчивым, начал кричать на стучавших в дверь: мол, если пациент действительно умер, абсурдно думать, что «придя к нему с моей медициной, я могу дунуть ему в седалище и оживить его». Несмотря на эту вспышку гнева, рано утром он пошёл к больному, оказал ему помощь и помог исцелиться.
В январе 1550 года Франческо Фускони из Норчи был уже очень старым (возможно, это был год его смерти), когда на конклаве после смерти Павла III его призвали позаботиться о кардинале Ридольфи. В этом случае он рекомендовал изменение диеты для всех участников конклава, – совет, который улучшил их состояние здоровья и привел к избранию нового Папы Юлия III.
Что касается Климента VII, Франческо Берни с иронией вспоминает в сонете, что у этого Папы во время одной из его болезней было восемь врачей. Среди них, безусловно, был Маттео Корти, который предложил Папе взять с собой воду из Тибра в поездку в Марсель.
Лучо Коко
