Экуменизм веры и экуменизм неверия
Ольга Сакун - Град Ватикан
Самый верный путь для размышлений о Христе – это путь догмы, пояснил кардинал: Христос – истинный человек, Христос – истинный Бог, Христос – единая Ипостась. Необходимо «разбудить» эти догмы, оживить их, пояснил проповедник.
Вера в божественность Христа родилась с рождением Церкви, но что происходит с этой верой сейчас? Понадобился почти целый век, прежде чем эта истина была воспринята, во всей ее радикальности, всем христианским миром.
Протестантская реформация, продолжил Канталамесса, оставила эту догму нетронутой и даже увеличила ее значимость; однако она внесла в нее элемент, который позже привел к негативным последствиям: Христос «для меня» становится важнее, чем Христос «как таковой».
Иллюминизм и рационализм нашли в этом благодатную почву для разрушения догмы. Согласно Канту, предложенный Христом нравственный идеал важнее, чем Его личность. Либеральная теология XIX века свела христианство к одному этическому его аспекту и в особенности к опыту отцовства Бога. Канталамесса упомянул и Ганди, который, к сожалению, «познакомился с христианством в этой его редуцированной версии». Ганди писал: «Для меня ничего не изменилось бы, даже если бы мне доказали, что Иисус в действительности никогда не жил и то, что мы читаем в Евангелиях, - не более чем плод воображения автора. Нагорная проповедь всегда была бы правдой в моих глазах».
Наиболее близкая нам версия такого редуцированного христианства была популяризована Бультманом - во имя демифологизации. Эту версию проповедник Папского дома обобщил следующими словами: «Христос не Бог, но во Христе есть (и действует) Бог». Здесь мы имеем дело с попыткой истолковать древнюю догму современными категориями, и в итоге эта попытка оказывается возвращением к старым решениям, которые уже были оценены и и отвергнуты церковным сознанием.
Сегодня, подчеркнул капуцин, мы призваны пробудить в себе веру в божественность Христа. Когда Иисус спрашивает: «А вы за кого почитаете Меня?», Его интересует не мнение народа, а то, что скажут ученики. В синоптических Евангелиях божественность Христа никогда не утверждается открыто, но она постоянно подразумевается; в то время как в Евангелии от Иоанна божественность Христа представляется первостепенной целью, объединяющей темой. Отец Канталамесса обратил внимание прелатов на те страницы, где Иисус произносит фразу «Я Есмь» - ἐγώ εἰμι, - именуя Себя именем, которое Бог отстаивает для одного Себя (Ис 43,10). Только высочайшее осознание в Себе власти, силы Бога и Его Духа могло привести к такому заключению: «Я и Отец – одно» (Ин 10,30).
После этих рассуждений отец Канталамесса вернулся к субъективному и личностному аспекту догмы о божественности Христа, то есть к тому самому «Христу для меня», о котором шла речь в связи с Реформацией. Проповедник отметил, что это важно для понимания «примиренных различий» между христианскими конфессиями.
Первый акт веры всегда является личным, он совершается только наедине с Богом. В Евангелии от Иоанна мы постоянно слышим вопрос Иисуса: «Веруешь ли ты?», - и всякий раз ответ исходит от конкретного человека. В символе веры мы тоже говорим «Верую», а не «Веруем». Каждый из нас должен пройти это испытание и ответить на этот вопрос. Если на вопрос «Веруешь ли ты» мы отвечаем сразу, не раздумывая, да еще и удивляемся, что его задают священнику или епископу, вероятно, мы еще не знаем, что значит по-настоящему веровать. Вершина веры – божественность Христа, это «Эверест веры», подчеркнул Канталамесса. Верить в Бога, Который родился в хлеву и умер на Кресте, - это очень требовательный акт, это совсем не то, что верить в далекого Бога, Которого каждый может себе представить согласно собственным предпочтениям.
Канаталамесса сделал отступление, упомянув об исповедании веры и присяге, которая требуется от преподавателей богословия в Католической Церкви. Прежде всего, считает проповедник, важно удостовериться, что преподаватель богословия твердо верит в божественность Христа, и это следует определить не столько с помощью присяги, сколько с помощью братского и искреннего распознавания. Присяга не привела ни к чему хорошему, полагает Канталамесса, и целое поколение священников после Второго Ватиканского собора вышло из семинарии с весьма запутанными и размытыми идеями о том, кто есть Иисус, Которого они должны провозвещать людям и Чье присутствие должны были являть на алтаре во время Мессы. Многие священники испытали кризис именно по этой причине.
Заключительную часть своей проповеди Канталамесса вновь посвятил экуменизму, отметив, что существует два возможных экуменизма: экуменизм веры и экуменизм неверия. Первый объединяет тех, кто верует в Иисуса - Сына Божьего, и в Бога – Отца, Сына и Духа Святого. Второй объединяет тех, кто ограничивается «интерпретациями» этих истин, каждый по-своему. В этом случае все верят одинаково, потому что никто не верит по-настоящему, в подлинном смысле слова «веровать».
Основное различие между христианами не совпадает с различиями между католиками, православными и протестантами. Основная разница – это разница между теми, кто верует в Христа, Сына Божьего, и теми, кто не верует.
Вера в божественность важна прежде всего для евангелизации, подчеркнул священник: «Все верят, что Иисус – человек, но верующих от неверующих отличает вера в то, что Он также и Бог. Вера христиан – это божественность Христа!».
«У того, кто верует во Христа, - сказал Раньеро Канталамесса, завершая проповедь, - есть возможность противостоять великому искушению бессмысленности жизни, часто ведущему к суициду. Верующий во Христа не идет во тьме: он знает, откуда пришел, знает, куда направляется и что должен делать между этими пунктами. Но прежде всего он знает, что его кто-то любит и что этот Кто-то в доказательство отдал за него жизнь!».
